— Прекрасно, это будет весьма кстати, — обрадованно ответил консул.

Он замолчал, изучая мои короткие записи, очевидно, он больше думал, чем читал.

— Гхм, — прозвучало как-то очень по-человечески, — Включать, полагаю, не рекомендуется?

— Верно, я бы не стал. По крайне мере не удалившись предварительно на несколько сотен тысяч километров.

— А почему вы дважды остались самим собой? — Наконец киборг задал мне тот вопрос, которого я больше всего боялся.

— Я не знаю, — развёл я руками. — Могу предположить что это счастливая случайность. На Энее и Норге было некоторое количество людей которые не поддались действию этого устройства, но мне повезло выжить в последующих событиях, а им нет.

— Ах да, у вас же была охрана, — вкрадчиво заметил мой собеседник.

— Да, ребята спасли меня и погибли сами.

— Также вы предполагаете наличие истинного разума у инков, построенных на основе оптоядер? — Странный человек в обличье киборга внезапно сменил тему. — А ведь до сих пор, гипотеза Пенроуза о квантовой природе сознания не была подтверждена. Многие учёные считают её ложной.

— Что? Пенроуза? Если честно, то никогда не слышал.

Я был сбит с толку как быстрой сменой темы, так и упоминанием какого-то Пенроуза. Впрочем с БКК уверенно ретранслировались сигналы пси-сети. Получив мысленную справку, я мысленно щёлкнул пальцами:

«А ведь это оно самое…»

— В моих записях есть только мои размышления на эту тему. Не записан лишь последний вывод. — я продолжил разговор, начиная гораздо глубже понимать результаты своих рассуждений.

— Очень интересно, слушаю.

— Мне бы хотелось сначала задать один вопрос.

— Ответ не гарантирую, однако задавайте.

— Зачем вы вмешались в наши разборки? У вас откуда-то должны были появиться сведения о необычности происшествия на Энее. Иначе какой смысл? Взорвался очередной корабль и взорвался…

— Согласно имеющимся у меня инструкциям именно на этот вопрос ВАМ я могу ответить, — бесстрастно проговорил загадочный киборг, интонацией выделяя обращение ко мне.

«Что происходит?» — Услышав странную новость, я сбился с мысли и удивлённо посмотрел на человека в искусственном теле.

— Пси-сосредоточие Энея успело отправить сигнал, он был принят и обработан. И меня назначили на эту должность, — Алексеев опять развёл руками, — с определёнными инструкциями.

— Назначили? — Я не до конца понял какая тут связь и уточнил, но киборг проигнорировал мой вопрос.

— Я вас слушаю, — напомнил он мне спустя минуту, тактично дав немного времени чтобы подумать.

Я решил обдумать непонятный факт позже и продолжил, то что хотел сказать Алексееву:

— Я думаю, что причиной произошедшего стало массовое переселение сознаний. В головы и оптоядра пострадавших попали чужие сознания. Это могут быть сознания животных или людей, или вообще инопланетян. Перенос сознания не прошёл просто так. Несчастные разумы в новых вместилищах попросту сошли с ума, превратившись в кровожадных монстров.

— Сознание биологического существа в оптоядре? Думаете это возможно?

— Если оптоядра обладают разумом, то почему нет? Если принять за гипотезу, что человеческий мозг — это своеобразное хранилище, пригодное для сохранения разума, основанного на энергетическом принципе. Тогда почему техногенное оптоядро не может повторить функции биологического хранилища? Биологические конечности же мы научились протезировать, — я ткнул пальцем в свою кибернетическую ногу, а потом понял, что сказал лишнего.

— Прошу прощения, не хотел вас обидеть.

Консул замолчал, а потом ответил:

— Пустое, мой протез гораздо круче вашего, только и всего. Действительно, ваша теория не противоречит известным научным данным, если принять за истину теорию Пенроуза. Мне вот ещё интересно… Как вы смогли договориться с последователями космиста Фёдорова? У вас же с ними старый конфликт.

Эээ, что?

Загадочный киборг опять вогнал меня в ступор. И снова выручили технологии пси — спустя пару мгновений, я уже знал про космизм Фёдорова в объеме краткой статьи из локальной копии энциклопедии.

«Так это он про странных людей, называющих себя 'мы».

В Далеко-Далёком их называли Едиными, а консул назвал последователями философа Н. Ф. Фёдорова, жившего, к моему удивлению, ещё в девятнадцатом веке. Я никому не рассказывал об этом визите, откуда он узнал? Агентура СФЧ что-то узнала о действиях этих людей на Жемчуге?

«Скорее всего… Но про визит он всё равно не знает, и не надо…»

Тем временем, мой странный собеседник ждал моего ответа.

— Это вас не касается, взаимоотношения Никитиных и Единых сугубо внутреннее дело и не связано с известными событиями. И касательно возникших недоразумений на Жемчуге — это тоже наше внутреннее дело.

— Хорошо, — киборг-консул поднялся. — Мы забираем это. И, от имени федерации, благодарю вас за содействие.

— Обращайтесь ещё, — я криво усмехнулся.

— Обязательно обратимся, — его голос изменился и обрёл стальной тембр. — Прошу вас проследовать за мной на Сунь Цзы.

— Как это следует понимать? Я не являюсь гражданином СФЧ и более того я представитель семьи Никитиных. Вы хотите дипломатического скандала?

Никитины фактически являлись коллективным сувереном Далькорпа, и моё взаимодействие с СФЧ приравнивалось к взаимодействию двух независимых государств. Поэтому я рассчитывал, что от меня отстанут, однако не получилось.

— Я веду расследование по делу о преступлении против человечества, подобные преступления попадают по экстерриториальный кодекс СФЧ. Вы важный свидетель, вам придётся на некоторое время задержаться у нас в гостях, — а далее тон его голоса снова неуловимо изменился, приобретя какой-то тревожный окрас. — Сдайте призрак.

Он требовательно протянул руку.

Молчаливо стоящие у люка в отсек федеральные космопехи в полной боевой броне синего цвета синхронно пошевелились, заметно лязгнув металлом — и их движение предало словам консула новый смысл.

II

Мы с Авилой оказались на борту Сунь Цзы.

Единственное что я взял с собой — это маленький интерьерный голопроектор с фотографиями.

Весь небольшой объединённый флот, включая взятый под контроль федералов Рычагов, взял курс на Фебу. Там, в системе Сатурна располагалась база СФЧ. В полёте начались долгие разговоры с консулом — я не был заключённым преступником, но всё же положение моё напоминало почётное узилище.

В свободное время, путём нещадной эксплуатации баз данных корабля и его же каналов связи с солнетом, я выяснял новые грани окружающего мира. А если конкретнее, то я узнал многое про феномен современного консульства — и, честно говоря, лучше бы не узнавал.

Консул специальной дипломатической службы являлся действительно особым сотрудником и обладал огромными полномочиями. Например, он мог в любой момент убить меня и всю команду Рычагова, если бы счёл это необходимым в рамках своего задания.

Этот факт меня чрезвычайно напряг.

Консулы назначались редко, но должность эта была пожизненная, их никогда не было много. На заре основания федерации они занимались вопросами присоединения отдельных колоний к новому государству, а после их стали привлекать для разрешения сложных внешнеполитических вопросов.

Таких, как экстратерриториальные преступления против человечества. Крайне неуютно себя чувствовать замешанным в подобном деле, постоянно общаясь с лицензированным убийцей.

Сначала меня поразила неприкрытая циничность и безжалостность организации дел в, казалось бы, гуманистической и передовой федерации. А затем я выискал ещё один интересный факт — почти все известные консулы были до своего назначения крайне положительными людьми и часто имели уважаемые мирные профессии — учителей, врачей, строителей, инженеров. В дальнейших же поисках, по ключевым словам, наткнулся на сборник статей по социальной истории Марсианского Университета. Отгадайте, кто был его составитель?

Ознакомившись с этой стороной дела, я немного успокоился. Но это было ещё не всё. Один раз я случайно услышал, как космопехи федерации в разговоре между собой называют консула Алексеева «киборгом, не опустившим бластер».