- Ты сдохнешь, как и все остальные. – Выдавил из себя сталкер, немного зашепелявив, и Морф предположил, что выбил ему в каком-то месте зуб.
Ударив снова и получив в ответ только усмешку, майор слез со сталкера, протёр ладонями горящее лицо, наблюдая, как тот поднимается с земли. Подстрелит ли он его сейчас? Морф наделся, что нет; надеялся, что в безумной седой голове старого друга ещё есть какой-нибудь огонек рассудка.
- Уходи! Вали проспись, чёрт! – Майор резко махнул рукой в сторону ночной темноты, которая понемногу начинала рассеиваться наступающим утром.
- Рад был повидаться. Прощай. Надеюсь, не встретимся. – Прошепелявил Корд, грустно улыбаясь перепачканным в крови ртом, и стремительно исчез из поля видимости Морфея.
3
Фенек
Кто бы что не говорил, но как всё же приятно возвращаться домой – на базу. Она стала домом во всех его пониманиях – и крышей, и лечащими стенами, и неприступной крепостью. Армейские слады и в самом деле похожи на настоящий форт, под защитой которого никакие угрозы и опасности снаружи не страшны.
В этот раз они ходили совсем недалеко – в соседнюю деревушку, именуемой среди сталкеров «Кровососовкой». Название не из шутки, а из факта – в брошенном поселении концентрация мутантов всегда большая, и сколько бы они их не вытравливали и не отстреливали, каждый раз словно чья-то невидимая рука подсаживала сухопутных ктулху снова и снова. Вот сегодня – троих вывели, а перед этим ещё двое было, и неизвестно сколько снова появится в ближайшее время. И гнездо искали, и чего только не делали, чтобы распознать причину такой популярности деревни у кровососов, но этого Фенек ещё не застала. Не особо грустила по этому поводу – за два года в группировке насытилась монстрами до отвала.
С людьми проще. «Долг» идет с юга, потому что там их база; «Монолит» с севера – по той же причине, и всегда знаешь, откуда можно ожидать нападения. С севера пришла и она, приползла с Радара пару лет назад, и спасибо «Свободе», что не сразу пулями брюхо набили, а вытащили, выслушали. Кто-то из них до сих пор, наверное, думает, что она из фанатиков, которые изредка приходят в себя и лезут к сталкерству, словно слепые котята, наощупь тыркаясь в режим местной жизни. А может и правда из тех – кто знает. Седую голову без шапки не спрячешь, а от хорошей жизни она такой не становится, в молодом возрасте.
Лукаш оставил её в «Свободе», сочтя навыки полезными – не видел их, но предполагал, что в КГБРБ всех подряд не берут, а уж тем более – в Зону на задания не отправляют. Так Фенек ему всё и выдала, сама отчетливо осознавая, что если коллеги её мертвы, то она – потерялась на этой мерзкой земле. Однако, нашлась, и насчет своей настоящей жизни совсем не горевала.
Сегодня управились быстрее, чем в прошлый раз – бойцы на проходной ещё не успели смениться, когда вечером их измотанный отряд пересек территорию Складов. Трое побежденных кровососов были совсем молодыми и, хоть заставили сталкеров попотеть, но гораздо меньше, чем их предшественники – матерые великаны. Один с разбегу стену тогда проломил у сарая, подумать только! А сегодняшние… Прыгали вокруг, да рычали, как псы цепные.
Из медицинского блока слева в вечернем затихающим гомоне раздался истошный короткий крик. Фенек вздрогнула, оборачиваться не стала – там точно никого не убивают, а лечат. Только по-своему. Штырь – крайне своеобразный медик, любящий в процессе лечения или операций прибегать к дымящей анестезии, которую скручивал из засушенной веселящей травы. Сам покуривал, иногда – пациентам давал. Она в последний раз отказалась, когда худой рукастый мужичок, мусоля в губах косяк, обрабатывал ей сломанную ногу. Почти два месяца в блоке провалялась, слушая периодически такие крики, пока кости в ноге не срослись, и девушка как новенькая не поскакала прочь. Штырь лечил, и хорошо, а методы… Коль сам Лукаш на это глаза закрывает, так и остальным дергаться незачем.
Расставшись с походной экипировкой, Фенек чувствовала себя жутко волнительно, идя в бар группировки. Два года она состояла в «Свободе», и только неделю назад рискнула снова попроситься за Периметр, когда командование в очередной раз стало собирать группу для кратковременного отпуска. Хотела съездить домой, показать себя живую-здоровую и вернуться обратно – уж больно привычной стала ей Зоновская жизнь, и в размышлениях сталкерша не могла подобрать для себя место на Большой земле. Уже заочно ощущала дискомфорт от спокойной жизни. Осталось только дождаться решения, и Фенек надеялась, что оно будет положительным.
Может днём уже всех распределили? Утром никто ничего не говорил о выезде, а на базе она оказалась только вечером, после задания. Если что-то и было, то в баре наверняка все разговоры только об этом и будут. А не будут – спросит. Чего стесняться то?
Роб, старший по артефактам в «Свободе», по обычаю брынчал на гитаре и вопил песни какой-то старой российской рок-н-рольной группы – рассказывал давненько про неё, да с таким воодушевлением, что Фенеку было стыдно за свой гораздо более вялый интерес к этой теме. Песни были хорошими, но, чтобы вот так упиваться их исполнителем… Не сидел спокойно, а носился, словно рок-звезда, глотая периодически слова песни, и улыбался. Девушке нравилось, как он поёт, да и песни нравились тоже – легкие и простые, всё про какой-то рассвет за окном и города весной. Необычно и разбавляло весь местный репертуар.
Устало попивая сладкий, но не самый вкусный сам по себе, чай, Фенек слушала, о чем говорят люди вокруг. Затаилась. Были бы уши звериные, наверное, стояли бы торчком от любопытства, но они не уловили бы ничего нужного. Казалось, словно только её волнует возможная поездка, а ведь она всю неделю покоя не давала. Эх, как бы сильно в Зоне сталкерше не нравилось, иногда и от неё хочется передохнуть.
Девушка слышала, что музыка и горластый вокал постепенно к ней приближаются, но никак не ожидала, что местный артист начнет бить по гитарным струнам едва ли не у неё над ухом. «Вот, тварина» - подумала Фенек, болезненно морщась и прикрывая ладонями уши. Голова болела и, хотя Роб в этой боли виновен не был, его хотелось отлупить за то, что он её неосознанно усиливает. Тем не менее, вскоре всё утихло. Вальяжно поклонившись, сталкер плюхнулся на лавку рядом с девушкой.
- Добры вечар! – Задорно гаркнул тот. Как узнал, что она тоже из Беларуси, так и стал периодически что-то подкидывать на родной мове. Фенек была не простив, просто немного смущало. – Как дела?
- Да… - Начала было сталкерша, как мужчина её перебил, бодро похлопав ладонью по плечу.
- У меня тоже хорошо. Слушай, просьба есть. – Роб атаковал буквально в лоб. – Привези мне пачку медиаторов. Я тебе адрес скину, там на «Купаловской» магазин был…
- Так, стой. – Девушка остановила поток слов сталкера. Нет, отказывать она ему не собиралась – в конце концов, Роб был одним из немногих её друзей; просто похоже он знал немного больше её самой. – В Минске? Я еду?
- А ты не в курсе? – Секунду Роб удивленно рассматривал собеседницу, затем – звонко ударил себе по лбу ладонью. – Точно, тебя же днем не было. Ты едешь, а вот я – в пролёте на этот раз.
Внутри всё забурлило от радостного предвкушения. Она едет домой! Там будет не просто, но о сложностях думать не хотелось. Однозначно, это будет не первый случай, когда отсутствующий несколько лет человек вдруг находился. Фенек было немного всё равно, почему не едет Роб – не слушала его рассказа, и мысленно находилась уже далеко вне Зоны. Ну и хорошо. Только, может она подробности узнает по поводу поездки? Распрощавшись с товарищем, девушка помчалась к Лукашу.
Мало того, что ей выезд одобрили, так и по срокам он уже завтра. Будучи возле своей койки, позже, и собираясь, Фенек позволила себе таки запищать от радости. Начальство отпустило всего на четыре дня, потом следовало возвращаться, но, даже несмотря на то, что отпуск совсем краткосрочный, радости не было предела. Особенно, если учитывать, сколько раз ей отказывали – то проверки какие-то, то с рейсами проблемы, то «ой, ну тут вообще-то очередь, так что не лезь». Теперь же – оставалось только ночь переждать.