«Так он меня ослепит, падла!»
Я же, стреляя в ответ, смог также накрыть его попаданиями, и успешно укрылся за погрузчиками.
Пули, снова выпущенные центурионом, прошлись по ним, громко грохоча и разбрасывая искры с кусками металла в стороны. А я, благодаря неожиданно случившейся экстремальной практике стрелкового дела, вдруг сообразил, что могу мысленно, через нейро, тащить область поражения по экрану, а манипуляторы автоматом отрабатывают это движение.
И точно нацелил огонь на центурионе. От него полетели в разные стороны какие-то куски и он, почти сразу, упал.
— Один-ноль ублюдки! — Обрадованно закричал я, и бросился к ближайшим контейнерам, чтобы занять более защищённую позицию.
Когда я уже подбегал к углу, то рядом с подбитым центурионом возник ещё один.
Указатель на него, и опять струя свинца, или из чего там эти пули у меня сделаны, накрыла очередного противника. Он выстрелить не успел и осел мешком, а у меня в этот момент кончились патроны.
Я запрыгнул за угол, от которого уже отлетали искры новых попаданий — в бой вступил третий центурион. Выпустив очередь по углу контейнера, он перенёс огонь наверх — стоя мой мех был выше крыши контейнера. Получив несколько пуль по макушке, я присел, а потом перезарядил пулемёт, отбросив пустой короб на открытое место. По нему сразу прилетела очередь. Высовываться было стрёмно, и я, «на карачках», передвинулся подальше. Центурион всё поливал верх и угол контейнера — всё-таки он не просто сошёл с ума, но и отупел при этом. А я, тем временем, обогнул контейнер с другой стороны.
За углом, нос к носу, столкнулся ещё с одним, мне удалось прикрыть кабину с камерами вторым грузовым манипулятором, и очередь прошла по нему, а я, выставив свой пулемёт почти вслепую, высадил длинную очередь в центуриона. Он перестал стрелять, и я, убрав манипулятор, увидел, что сумасшедший боевой механизм валяется кусками на полу.
«Убойные какие патроны», — подумал я, это же нормальная, а не самодельнаякак у меня, боевая машина — он должен быть бронирован!
Затем я поднялся на ноги, и, высунув манипуляторы с пулемётом, открыл огонь по давешнему центуриону, который, всё ещё, обстреливал угол контейнера. После удачной очереди и он рухнул на пол.
Быстро огляделся по сторонам — пока никого больше не было, наступила тишина.
Постояв немного, потихоньку, оглядываясь, направился в ту сторону, откуда появились спятившие центурионы, а перед ними бежали антросы:
«Сколько ещё их может быть?»
Начальник охраны говорил, что их пять на втором кольце, да один был с нами. А на этом корабле? Это центурионы с Энея или местные? Неизвестно.
Я решил попытаться занять позицию у входа в ангар, и уже там ожидать новое вторжение, если оно состоится, поэтому медленно и осторожно направился к центру. А когда приблизился к своей цели, то опять нарвался — и сразу на двух центурионов! Они выскочили внезапно, сбоку, и с ходу открыли огонь. Я повторно закрылся манипулятором и начал стрелять в ответ, и в этот момент, одна из моих ног, перебитая очередью в упор, подкосилась. Мех упал. Я продолжил стрелять, но стрелял наугад, после падения потерял ориентацию, а потом очередь метлой прошлась по кабине, и мой мех потерял все камеры. А следом в интерфейсе, почти одновременно, зажглись неисправности обоих больших манипуляторов. Теперь меня разбирали на запчасти.
Стрельба продолжалась ещё некоторое время, а потом затихла. Я находился кабине опрокинутого робота, и полулежал, пристёгнутый в кресле, со страхом ожидая, когда снова застучат по кабине выстрелы, и она начнёт вскрываться от очередей как консервная банка. Но ничего не происходило.
Потом я услышал мерные шаги, металл ударялся о металл. Центурион прошёл рядом с кабиной и удалился. Я лежал не дыша. Потом звуки шагов вновь приблизились, потом отдалились. Боевой робот или два робота, мне ничего не было видно, были где-то рядом. По-видимому, они больше не воспринимали моего поверженного робота-погрузчика как противника. А также, в силу своей тупости, не могли сообразить, что внутри есть человек. Мне опять повезло, хотя конечно это так себе везение.
Я оказался заперт в железной банке рядом с опасными противниками. И, главное, совершенно непонятно что делать. Тянулось время, я долго лежал в кресле поверженного меха, внимательно прислушиваясь к окружающему. Иногда слышались шаги, иногда они пропадали. Выходить было страшно.
Часа через три, немного пришёл в себя, и начал рыться в интерфейсе робота, пытаясь понять — что тут осталось рабочим. Работали внешние микрофоны и, при сильно большом желании, я мог бы обматерить окружавших меня центурионов. Ещё я мог работать левым маленьким манипулятором. И это всё.
Чтобы немного отвлечься, я решил перекусить и устроился поудобнее — сел вертикально, опёршись спиной на тюки с грузом. И почувствовал резкую боль в ноге. Посмотрел вниз и проклял своё везение — левая нога была прострелена насквозь, в двух местах, входные и выходные отверстия в скафандре были залиты кровью и какой-то пеной. Похоже, я под действием боевого стима не ощутил боли, а в скафандре сработала какая-то система герметизации и заодно закрыла раны. Плохо, теперь даже если я и выберусь, то далеко не убегу.
Что делать с раной мне было понятно, эти моменты я успел изучить за те дни, что мы с Эли сидели на Нейтрино.
Я вкатил себе дозу ревитала, а потом потихоньку снял с себя скафандр. В тесной кабине было неудобно, но справился, с болью оторвал прикипевшую к ранам пену, снова пошла кровь. Пули прошли насквозь, и это было хорошо, но надо было как-то прочистить раны. Я достал гигиенические салфетки из аварийного набора, попробовал попасть в одну из ран, и чуть не заорал от боли.
Семь бед один ответ, третья доза боевого стимулятора вновь зажгла во мне огонь. И я, не чувствуя боли, и с заглушёнными чувствами брезгливости, страха и сомнений, по живому, прочистил раны салфетками, истекая кровью. Потом достал реген и вкатил его дозы прямо в раны с обеих сторон. А затем замотал обрезком своей пижамы, до сих пор одетой под халатом. Ткань я пропитал ревиталом, за неимением других средств дезинфекции.
Кое-как устроившись с раненой ногой, я просидел минут двадцать, пережидая пока раны успокоятся, а потом перекусил, благо едой и водой я тут был обеспечен надолго. Как и памперсами от скафандра.
А потом, как водится после еды и потрясений, незаметно для себя задремал.
Проснулся быстро и собрано, боевой стим ещё сохранял действие. Металлические шаги центуриона гремели совсем рядом. Я замер, а потом потянул к себе укладку с гранатами. Последний шанс.
Однако центурион потоптался некоторое время и отправился дальше. Я облегчённо выдохнул и расслабился, полулёжа в кресле. Лежал долго, пытаясь прислушиваться к шагам центурионов, лежал, поглаживая ребристые закруглённые цилиндрики гранат.
На всякий случай провёл тренировку по подключению к ним через нейро. Основная проблема нейро, в отличии от пси, это необходимость наличия терминала для обратной связи — я могу через имплант отдать команды, но как убедиться, что они исполнены, и, тем более, как работать в диалоге с внешней системой? Когда на мне был боевой костюм, то проблем не было, но сейчас я работал с гранатой через скафандр. Можно было задать программную траекторию движения, но без боевого костюма нельзя прицелиться. Не было в аварийном скафандре таких функций.
Кое-что получилось, гранаты отзывались, можно было выбрать примерную траекторию. В каждую из гранат я ввёл примитивную траекторию полёта по вектору броска. А потом подумал, и решил сделать немного не так.
Гранаты имели микродвигатели для коррекции полёта и систему наведения, их можно было как бросать, рукой придавая импульс на начальном участке, так и запускать прямо с крепления на боевом костюме или из укладки. В одной укладке было восемь гранат, да и набрал я этих укладок прилично, столько, что все не использовать. Поэтому приготовил всего четыре укладки, по две на одного центуриона.