«И плевать, что нельзя!»

Всплыли какие то надписи, но Иван не хотел их читать, догадываясь, что там написано.

«Надо лечить! Я могу! Да! Я могу!» Подбадривал себя Иван.

После последней мысли, надпись исчезла и шкала «Духа Стикса» начала убывать.

Пока Иван удивлялся, не заметил как влил две трети «Духа Стикса» в рану, которую он считал наиболее опасной, оставшиеся очки влил в рану на животе. Проделанной работой остался доволен, раны перестали выталкивать кровь из тела. Перевязал, как мог, остатками майки, ранение в плече. Накрыл девушку курткой.

— Спасибо! Прошептала она. — Помоги Седому… Если сможешь.

Метнувшись к охраннику, он всё же содрал флягу с его пояса, отвинтил крышку, принюхался и только после того, как напоил девушку, двинулся по коридору в поисках Седого.

Коридор был не большой, в некоторых местах он освещался небольшими окошками под самым потолком. Впереди была отчётливо видна лестница наверх, а звуки, исходившие из двери рядом с ней, без сомнений указывали, где была пыточная.

Чем ближе к ней подходил Иван, тем отчётливее он слышал слова.

— Ещё раз спрашиваю, где Ферзь? Глухой удар. Его винтовка у вас, так что не вижу смысла отпираться.

— Неее ззннаю. Услышал Иван тихий голос.

Вовремя опомнившись, что остался без своего главного козыря, он спешно достал бокс с бирюзовым горохом и закинул в рот один шарик. Шкала отобразила 5 единиц.

«Не густо».

— Вот ты ж ублюдок упрямый! Фантом, тащи сюда второго.

Иван приготовился сделать примерно тоже самое, что и с первым охранником, но услышал то, чего не ожидал.

— Он сам пришёл. За дверью стоит.

А дальше события понеслось с бешенной скоростью.

Из комнаты начали выбегать здоровенные мужики с жуткими лицами, не предвещавшими ничего хорошего.

Не ожидавший такого поворота Иван, метнул шар в ближайшего нападавшего, но тот как сквозь туман, пролетел насквозь. Пришлось отскакивать назад и повторять трюк с пулемётом Гатлинга, лупя шарами по всем целям без разбору, одновременно прыгая от стены к стене, не давая как следует прицелиться нападающим. Теперь очередь удивляться, настала со стороны противника. За секунду до того, как куча амбалов поднявших свои автоматы открыла огонь, один из шаров достиг цели и с громким «чвак» вошёл в чьё–то тело. Фантомы пропали, оставив лишь самого последнего амбала. Который, не смотря на жуткую рану, всё же пытался прицелиться в Ивана.

Чвак, чвак, вошли ещё два дротика в район сердца и тело великана обмякло.

— Да, что за день такой! Всё самому делать приходится. Раздалось из комнаты.

— Иван! У него… Но крик Седого оборвал выстрел.

— Цыц я сказал!

Иван поспешил назад к своему узилищу. Оставаться в коридоре, в виде лёгкой мишени смысла не было никакого. Седой знал, каким умением обладает Иван и рисковать жизнью просто так бы не стал. Выглядывая из–за дверного косяка самой дальней комнаты, он увидел как из комнаты, в которой пытали Седого, появляется сначала пулемёт, а потом крупный мужчина. Ещё полностью не показавшись, он повернул ствол пулемёта в коридор и начал опустошать короб. Грохот выстрелов и визг рикошетов заставили тело припасть и полностью скрыться за стеной.

«Твою дивизию!»

Высовываться в коридор не хотелось от слова совсем, но полагать, что противник будет оставаться на месте, было бы глупо. Коротко выглянув практически у самого пола, там, где противник меньше всего бы ожидал его появления, Иван с горечью констатировал, что тот бежит к нему по коридору на всех парах, явно рассчитывая добежать до того момента, когда пулемёт выплюнет последний патрон.

Спину обожгло срикошетившей пулей, Иван захлопнул дверь, хоть она была и деревянной, но хоть как–то может защитить от непрямых попаданий. Засова изнутри не имелось и оставались жалкие мгновения до того, как очередной маньяк ворвётся в помещение.

«Позади умирающая Светлана, отступать некуда». Только и успел подумать Иван, как дверь с грохотом распахнулась. Дальше всё происходило как в замедленной съёмке. Ствол пулемёта начал вплывать в проём. Вот один красно–жёлтый бутон вырывается из ствола, второй. Ухватив за ствол пулемёта левой рукой, Иван начал толкать его вверх, одновременно отправляя шары, принявшие форму наконечников стрел в противника.

«Получи!» Промелькнула мысль, вперемешку с нарастающей болью от шипящей кожи на ладони.

Но шары, прикоснувшиеся к телу нападавшего, вместо того, чтобы погрузиться в плоть, остановились. Их острые кончики начали скользить по складкам одежды и ударившись плашмя, они начали сползать в разные стороны по инерции.

Сообразив, что с шарами не вышло, Иван сделал последнее, что мог. Свободной рукой нанёс сильнейший удар в челюсть входившего. В кисти что то хрустнуло. Острая боль пронеслась по правой руке, а левая ощутила тяжесть падающего пулемёта.

Отпустив его, он увидел, как к его голове несётся приличных размеров кулак. Будь Иван в своём мире, он бы однозначно пропустил этот удар, уж больно быстро он наносился, но в этом мире у него была ещё пара мгновений в запасе и он отвёл голову. Пока кулак скользил по его щеке, Иван всё чётче осознавал, что у него нет ничего, что бы он мог противопоставить нападавшему.

«Бронированный ублюдок!»

Последовал новый удар, от которого Иван так же увернулся в последний момент.

«Порхать как бабочка — жалить как пчела!» Вспомнил Иван слова великого боксёра.

И он начал танец. Качал маятник, отпрыгивал и снова сближался, стараясь обойти противника и выбраться в коридор, в конце концов, ему это удалось. В коридоре он снова и снова бил шарами, проверяя, не исчезла ли защита, но броня по прежнему была на месте. Видя, что в рукопашную с Иваном не справиться, убийца Седого выкинул новый крендель. В его руке, как по мановению волшебной палочки материализовался приличных размеров тесак. Хорошо, что Иван в этот момент разрывал дистанцию, пользуясь пространством коридора, иначе бы неожиданный взмах этой мачете отрубил бы ему левую руку, которую он держал чуть впереди.

— Хана тебе сосунок! От Угрюмого ещё никто не уходил. Прорычав свой монолог, тот бросился на Ивана, размахивая своим клинком.

«Да чтоб тебе пусто было!» Иван понял, что попал, как только отступать будет некуда, ему и впрямь, хана. Но, неожиданная мысль, навеянная появлением клинка молнией пронеслась в голове и Иван тут же поспешил реализовать её.

Пока спина не ощутила холод стены, он представил как шарик превращается в обруч и смыкается вокруг головы, на уровне глаз Угрюмого. Шарик послушно выполнил команду и оказавшись на месте, тонкой полоской закрыл глаза.

«Стянись!» И стальной обруч намертво обхватил голову опешившего от такого поворота мужика. Тот попытался сорвать его с головы, но ещё два шарика стянули его голову крест–накрест через подбородок, намертво закрепив первый.

Видя, как мучается загнанный в безвыходное положение агрессор, слепо размахивая оружием вокруг себя, Иван немного расслабился. Видимо рано. Угрюмый решил уйти красиво и бросив клинок в сторону предполагаемого нахождения Ивана, завёл руки за спину и когда они вновь появились, в них были зажаты две осколочные гранаты.

«Ну, уж нет!»

Как только Угрюмый начал сводить руки перед собой, что бы вдеть указательные пальцы в оба кольца, как два шарика колпачками оделись на запалы и стянулись, пряча под собой то, что так хотел выдернуть чёртов суицидник. Дальнейшее даже немного позабавило Ивана. Горе подрывник отчаянно пытался стянуть мешавшие предметы, потом бросил одну из гранат и используя обе руки, попытался разобраться хотя бы с одной. Тщетно. Ивану хотелось вмазать со всей дури этой скотине, но обе руки полыхали болью. Разогнавшись с места, он в лихом прыжке, на зависть всем каратистам, приложил оба ботинка в голову Угрюмого.

«Броня бронёй, а инерцию никто не отменял!» Подумал Иван, глядя на отлетающее в противоположный конец коридора тело.