***
Агент продолжал стабильно выходить на связь, сообщая о точном количестве бойцов в штурмовых группах «Долга» и точном времени выдвижения на цель. Более того, сумел затисаться в одну из таких групп, отведя от себя любые вероятные подозрения в двойной работе. Таким образом, к обеденному времени следующего дня Вермут знал наверняка, сколько поддержки из Мертвого города следует вызвать и надеялся, что назначенный на ночь штурм закончится к вечеру тридцать первого числа, позволив мужчине, как было запланировано, отправиться на заслуженный отдых. Сбежать прочь из заведения ему хотелось сильнее прежнего из-за поедающего изнутри чувства вины перед Фенек: он покинул её, когда та ещё спала и весь день старательно избегал любых столкновений. Чувствовал себя при этом ужасно, словно глупый мальчишка, но ничего не мог поделать, так как не знал, как следует поступить в новой для него ситуации.
Однако, беготня в закрытом пространстве рано или поздно заканчивается, и цели настигают друг друга. Осматривая на крыше вероятное месторасположение снайперских позиций к грядущему штурму, наёмник был пойман сталкершей. Она возникла едва ли не из ниоткуда, точно тихо подкравшись, и по напряженной осанке мерх понял, что девушка волнуется. В животе неприятно закрутило: Вермут и раньше не любил этих непростых разговоров об отношениях, часто ссорился с бывшей женой из-за этого, а сейчас был готов молить Вселенную, только бы она убрала Фенек от него подальше. По крайней мере на время, которое было ему необходимо, чтобы разобраться в себе.
- Здесь быстро снимут с пригорка. – Простояв с минуту рядом, выдала сталкерша профессиональным тоном, словно каждый день готовилась к обороне.
- Да, знаю. – Кивнул наёмник. – Думаю, куда бы поудачнее разместить. Без снайперов совсем будет тяжело.
- И не поспоришь. – Усмехнулась та и по её настроению мужчина с надеждой подумал, что никаких разборок не будет. – Так значит – два отряда?
- Три. Ты забыла про «Свободу». – Ответил Вермут, с опаской поглядывая на нервничающую девушку.
- К нам придёт подмога? – Тут же задала сталкерша следующий вопрос. Мерх сразу ответил:
- Да.
- И у тебя есть план?
- Да.
- А переспал ты со мной только из-за моего лица?
Последний вопрос поставил мужчину в ступор, обрушив все надежды на обычную бытовую беседу.
- Фенек… - Начал было тот, шумно вдохнув лёгкими влажный воздух пасмурной улицы.
- Нет. Просто скажи – да или нет. – В голосе девушки мелькнула нотка мольбы. Обернувшись к ней, глава увидел, с какой надеждой и болью в глазах смотрела на него его подопечная. И откуда только взялось столько эмоций? Да, они достаточно сблизились за месяцы проживания под одной крышей и совместной работы, но чтобы так реагировать… Вероятно, он был отчасти слеп и не замечал каких-то тревожных звоночков в поведении сталкерши. – Пожалуйста.
- Хорошо. – Сдался мужчина, готовясь к непростому разговору. Что ж, действительно лучше ничего не откладывать и не мучать ни себя, ни её. Он неторопливым шагом подошёл к высокому парапету крыши здания института и оперся на него руками – был готов глазеть на приевшиеся унылые пейзажи, лишь бы не смотреть в глаза шатунши. Та устроилась рядом с ним, устремив взгляд туда же. – Я хочу быть честен с тобой и обижать не хочу. Но на два стула разом не усядешься… Если скажу, что думал только о тебе – солгу, и лучше тебе от этого не будет. Но и ты, постарайся меня понять…
- Нет. Заткнись. – Резко оборвала тяжелый монолог Фенек, замерев на месте с выставленными на парапет руками словно оловянный солдатик. Мерх понимал, что больно ранил её своими словами и техника с честностью ситуацию никак не смягчала. Ему было действительно жаль, но говорить об этом он не стал, подчиняясь произнесённой просьбе. Осознав услышанное, девушка растянула сжатые в тонкую полоску губы в кривую улыбку и отошла от края крыши; Вермут обернулся, провожая её взглядом. Заметив его внимание, сталкерша, побледнев пуще прежнего, закончила заведённую беседую. – Не говори со мной больше и не приближайся. Никогда.
Резко развернувшись на каблуках берц, та напряженным шагом направилась к лестнице, ведущей внутрь здания на третий этаж; наёмник отвернулся обратно к парапету и не спеша провёл холодными ладонями по горящему лицу. Он не хотел делать ей больно, но из-за того, что сам запутался в собственных чувствах, вёл себя как последний мудак.
Фенек ушла практически сразу после неприятного разговора, вклинившись в компанию двоих наёмников из охраны, что направлялись в Мёртвый город для пополнения боезапаса. Они должны были вернуться с отрядом поддержки вечером, что и произошло, в то время как шатунша осталась на центральной базе. Может, оно и к лучшему: в случае чего, сталкерша не пострадает, наградив мерха ещё большем чувством вины перед ней.
Из-за скверного настроения он не мог как следует сосредоточиться на плане обороны, но через «не могу» выставлял наиболее выгодные позиции для бойцов. Спустившись в подвал, в котором хранил «Яблочко», Вермут активировал подложенную под здания комплекса цепь взрывчаток, которую установил, опираясь на опыт работы такой же в Мёртвом городе. Если убить всех противников и сохранить базу в первозданном виде в тот раз не удалось, то сократить ряды врага и оставить его без добычи – вполне. Приводить механизм в действие он собирался только в крайнем случае, но был уверен, что делать этого не придётся.
Уходя, прихватил артефакт с собой и позже передал его Ладе, дабы в случае чего тот отправили на центральную базу. Дарить ещё и свою находку Таченко Вермут не собирался.
К ночи, институтский комплекс уже кишел «Наёмниками», словно улей шершнями. Девушки, которые не являлись боевой единицей, спрятались в подвале, чтобы переждать бурю. Они не были удивлены, когда большая часть их подруг и коллег, облачившись в боевую форму, отправились защищать территорию. Свет был везде включен, играла громкая музыка – со стороны казалось, что заведение продолжает работать в штатном режиме.
Всё, как по расписанию: первый отряд «Долга» обрушился на комплекс со стороны основного, южного КПП, отвлекая на себя часть бойцов; второй – с северного. Этим, видимо, они хотели выиграть время для флангового отряда, но шествие тех так же было остановлено. Зелёная форма «Свободы» мелькала в каждом из отрядов и скольких, ещё вчера отдыхавших здесь парней, подстрелил глава, он не знал. Метался от одной точки к другой, желая держать ситуацию под полным контролем, и один раз ухитрился словить шальную пулю со спины в район лопатки. Спас бронник.
Отсиживаться и просто раздавать указания Вермут не мог: он был готов драться за своё дело чуть ли не голыми руками.
Рассчитав верно количество необходимых сил поддержки, наёмник смог удержать нападение и проредить численность «Долга», и дело уже шло к отступлению противника, когда к ним прибыло подкрепление, о котором информации никакой не сообщалось. Агент оказался убит своими же, которые не смогли отличить его от других нападавших, посему уточнить численность поддержки не удалось. Сдержать людей было не сложно, но те пустили в ход тяжелое вооружение, и стали сокращаться уже ряды «Наёмников», не смотря на не меньшую техническую подготовленность. От постоянных стычек, воздух над «Агропромом», казалось, пронизывался непроглядным туманом, и по утру ворон ждал пир невероятных масштабов.
Ближе к утру, предчувствуя поражение, Вермут старался действовать спокойно и не поддаваться эмоциям: собрал небольшой отряд из выживших бойцов, в частности – из местных работниц – и велел тем уходить, уводя за собой своих не боевых коллег. Девушки плакали, осознавая, что их прежняя жизнь стремительно завершалась. Остальным наёмникам глава так же велел отступать, не желая терять ощутимую часть группировки из-за какого-то клочка земли. Дорого ему лично, но не стоящего жизней его подчинённых.
С боем, те отходили, и мерх остался в административном здании один. Неумолкающая музыка словно скребла тупым ножом по его сердцу, когда мужчина уходил через подземную систему коммуникаций. Подключил в планшет трансляцию с камер, чтобы проконтролировать максимальное заполнение зданий людьми, и готовился «поднять на воздух» советские постройки. Он думал, что будет неплохо, если на территории окажется и Таченко, которого мерх лично спас в прошлом, и от которого страдал теперь в настоящем.