Новые опасные ощущения были для него как глоток свежего воздуха, после душного помещения – под выбросом мужчина ещё не гулял, да и не думал как-то о такой возможности. Протерев слезящиеся глаза, он обернулся и посмотрел по направлению ветра – буря неслась по Кордону как цунами, поднимая в воздух листья, траву и палки; не было птиц, которые, обычно, замертво падали от такого аттракциона. Не было, в принципе, больше ничего – только он, выброс и Зона.
На небе не было ни единой чистой точки, хотя, казалось бы, пора ему очищаться – сие природное явление всегда ослабевало у Кордона и растворялось в пространстве горячей дымкой. Но сейчас марево всё продолжало идти, преодолевая последний рубеж с Большой землей. Перемахнув через Южный блокпост военных, буря, замерев на секунду, словно вспыхнула заново – и отправилась дальше, оставляя позади границы с Зоной.
Корд вздрогнул. Граница выброса всё отдалялась, но и тут он останавливаться явно не собирался, бушуя так, словно это его последний раз, и мужчина с каждой секундой всё яснее понимал – Зона становится больше. Она долгие годы поедала тех, кто к ней приходил, копила энергию и ждала момента, чтобы разрядиться и теперь отправиться в гости к своим новым жертвам.
Где-то послышались едва уловимые крики, но он не мог обернуться. Стоял, как вкопанный, словно держали насильно и говорили, мол, смотри, смотри… Сердце бешено билось в груди, отдаваясь барабанной дробью в висках, и мужчина стоял, с горестью осознавая, что где-то там, в недоступной его глазу, дали гибнет цветущий здоровый мир. Гибнет, и в агонии дает жизнь новой Зоне.
***
Он помнил всё до крупинки – ещё бы, забудешь сон, когда он снится уже не в первый раз. И каждый раз, во сне он всё видит и испытывает словно раньше такого не было, но просыпаясь осознает-таки, что сон повторяется. Когда мужчина увидел его в первый раз уже не помнил, да и значения особо цветной реалистичной картинке тогда не предал – что только может привидеться. Но человеческий мозг очень сложная и крайне интересная конструкция, поэтому, когда сон повторился снова, Корд решил, что подсознание воспроизвело его как одно из самых ярких впечатлений за последнее время. Потом ещё раз, и ещё… Ситуация перестала походить на обычное совпадение, и сталкеру с каждым разом становилось всё тревожнее, но в течение дня неприятное чувство неизменно исчезало.
Крохотный домишка – остатки от одной из снесенных деревень – был его домом последние годы. На отшибе, скрытый густой растительностью, Корд не привлекал лишнего внимания своей жизнью. Его группа давно разбежалась в разные стороны, да и дел в Зоне мужчина себе находил с каждым днем всё меньше, но уйти на Большую землю не мог. Не было каких-то специфических причин – он банально этого не хотел. И пусть дома его давно считают пропавшим или мертвым, покидать это место сталкер отказывался и держался за него такой мертвой хваткой, какой за собственную жизнь никогда не цеплялся.
В комнате было привычно мрачно – заполненное темными тучами небо даже своим блеклым светом не могло озарить дом, скрываемый высокими лысыми, и не совсем, деревьями. Зато в помещение практически не попадал ветер и внутри его кирпичных стен было довольно уютно. Когда сталкер открыл глаза, то поначалу решил, что проснулся слишком рано, но, посмотрев на часы, успокоился. Да и какая разница, во сколько просыпаться? Нет таких срочных дел, чтобы давать будильнику вторгаться в личное пространство. Он поднялся с койки, накинул на тело теплую найденную тут же шинель и, прохрустев коленными суставами, отправился на улицу. Для вылазок вещица не годилась совсем, учитывая её поношенность и неудобность, а вот для использования между делом, как сейчас - вполне.
Распахнув наружу деревянную дверь, Корд неприятно поморщился – шёл сильный дождь и пространство вокруг дома превратилось в темную грязевую кашу. Ну-с, хотя бы идти никуда не требовалось. Достав из кармана металлический портсигар с самокрутками, сталкер закурил. Всю жизнь не баловался подобным, но пару лет назад пристрастился и всё никак бросить не мог, но клятвенно себе пообещал, что как только закончится запас табака – так сразу и перестанет смолить.
Закашлялся, слишком сильно затянувшись; сопоставил кашель с больными суставами, свисающей на лицо седой челкой и постоянно выбивающимся из стабильного ритма сердцем, и тихо вздохнул. Минул пятый десяток, но чувствовал он себя ещё лет на десять постарше, и удивительного в этом ничего не видел. Вредная среда и отнюдь не здоровый образ жизни кого хочешь сведут в могилу раньше времени, если только их не опередит чья-то шальная пуля.
Он выглянул из-под крыши крыльца и посмотрел на качающиеся от ветра верхушки деревьев, и тревога с новой силой кольнула его подсознанье. Впрочем, как обычно, и мужчина знал, как с этим бороться.
Вернувшись в единственную комнату дома, он вытащил из-под кровати несколько крупных деревянных ящиков, открыл. Усевшись прямо на холодный пол, он стал с осторожностью вынимать наружу содержимое ящиков – книги. Их было не так много, но в одну тару они уже не помещались, и, пожалуй, составляющие этой коллекции Корд считал главными своими артефактами. Издания на русском и украинском языках, выглядели крайне замученными и потрепанными – ещё бы, учитывая из каких условий те были вызволены. Он собирал их годами, захватывая каждый обнаруженный экземпляр с собой, даже если места для вещей в походе уже не оставалось. Часть нашел в местных домах, ещё часть – со временем перетащил из припятской библиотеки и большого книжного магазина. Практически всё, что не испортилось, было читаемо и интересно сталкеру по теме – находилось теперь здесь.
Приключенческая литература, классика, советщина… Корд раскладывал книги перед собой стопками, пытаясь найти что-нибудь, что ему хотелось бы прочитать именно сейчас. Что-то не слишком сложное, и не слишком печальное – погода на улице итак нагоняла тоску плюсом к тревожности, и от этого хотелось убежать. Он всегда скрывался от нее за делами – отправлялся в какую-нибудь ходку, занимался чисткой и починкой оружия, убегал в мир книжных историй. Но сегодняшняя тревожность настолько крепко засела в его голове, что уже спустя полчаса чтения, сталкер не мог вспомнить что за книгу читает, и что вообще там происходит на её страницах. А если это не спроста?
Корд чувствовал, как обыденное беспокойство перерождается в самую настоящую навязчивую идею, и понимал, что сегодня всё-таки быть небольшому походу. Он собрался быстро, и, не дожидаясь, когда закончится дождь, покинул своё жилище. Может ему станет спокойнее, если он предупредит остальных о возможной опасности? Сон, не сон, но несколько раз подряд одно и то же, да и такое реалистичное…
Мужчина был уверен, что у настоящего сталкера есть определенные чувства с Зоной. Считал, что они могут ощущать изменения даже если визуально их пока не видно. Корд пересекал километр за километром и, хотя видел стандартную картину Зоновской жизни, чувствовал, что что-то не так. В отличие от снов, на улице было немало людей, и по пути на Янтарь, стакер ухитрился встретить нескольких своих знакомых.
- Тебе не кажется, что Зону как-то штормит? – Каждому из них, Корд задал один и тот же вопрос. Ответ на него был тоже одинаковый в обоих случаях – нет.
Неужто и эти старожилы ничего не ощущают, словно недавно пришедший молодняк? Это даже чувствовать не обязательно, изменения вполне видны, если как следует присмотреться – грузное пасмурное небо выглядит особенно серым и воздух, без того тяжелый, кажется стал ещё тяжелее. Отдаляясь от своего жилища, Корд всё больше склонялся к тому, что сны не были чем-то случайным. Что-то странное и вправду есть, понять бы только что именно, а там уже можно и с обозначенным во сне итогом побороться.
Его пугало, что Зона может стать больше, и беспокоило вовсе не то, что эта язвочка расползется за свои границы и погубит многих; беспокоила следующая за всем этим неизвестность. Что будет с новыми территориями? А что со старыми? Ведь наверняка та сила, с которой Зона грозится шарахнуть, может просто выжечь всё на своем пути, оставив от былых территорий только обгоревший кусок. Вариантов исхода – уйма, и на то, чтобы перебрать их все, уйдет довольно много времени. Корду казалось, что этого времени у них практически нет.