Недоумение – первая эмоция, которая осторожно пододвинула радость. Разводящий понимал, что с испытываемой схемой работы, их вызов может попасть с одинаковой вероятностью в сам главок, и в один из многих учебных центров, но он был так же уверен, что разговорный язык будет хотя бы английским. Из динамиков хоть и доносился приятный грудной женский голос, но язык, на котором шла речь, назвать понятным не получалось даже с натяжкой. Грубоватый, с длительными произношениями, не содержал ни единого знакомого слова.
- Восточный какой-то? – Спросил растерянный Вермут у не менее растерянного Физика.
- Ну, точно не арабский. – Покачал головой техник, знавший этот язык. – Я ей говорю – инглиш, инглиш, а она на своём что-то бормочет. Проклинает, наверное.
- Она про тебя так же подумала, наверное. – Рассмеялся разводящий. Смешок короткий, вышел скорее нервным, хотя он просто вспомнил, насколько забавно звучит невнятное арабское лопотание из уст его заместителя.
Несколько раз наёмники перенастраивали связь, но вызов всё равно приходил к неизвестному иностранному диалекту, и только на третий раз мужчины решили, что надо как-то попытаться найти всё-таки контакт, раз выбора нет. Русский язык их собеседница не понимала, арабский – как показал опыт – тоже. Вермут на всякий случай уточнил ещё раз про английский, а когда тон сменился на раздраженный, понял, что уточнял зря; украинский подошел не больше других. Но на обозначении немецкого – женщина более положительно воскликнула и сменила речь по кривой названный язык. Разводящий радостно выдохнул – уже лучше. Немецкий он знал чуть хуже, чем родной русский.
Мужчина представился, уточнил, куда попал их вызов, но суть вопроса до конца озвучить не успел – его переадресовали на центральное управление.
- Финляндия, учебный центр. – Пока шел вызов, Вермут поделился полученной информацией с Физиком – знал, что тот наверняка ни слова не понял из его короткой беседы с женщиной. Оба усмехнулись, томимые ожиданием – листок в руках разводящего к тому времени уже успел повлажнеть от вспотевшей из-за волнения ладони.
Связаться с центром оказалось немного сложнее: его трижды идентифицировали, трижды допросили, но, по итогу, затраченное время того стоило. Уже вскоре мужчина общался с высшим руководством. Уже и не вспомнить, когда он выходил на связь именно с этими людьми, ограничиваясь всегда либо главой Синдиката, либо представителями той или иной службы, отчего разговор казался чем-то особенным. Словно бы тебя вызывает «на ковёр» директор, и ты перед ним отчитываешься как дурачок.
Как оказалось, главок был в курсе «небольших проблем творящихся со связью и с перечислением средств, о которых им заблаговременно сообщил Первый» - мужчина на том конце провода был спокоен, озвучивая всё это, и, похоже, до сих пор не знал, что этот самый Первый уже не Первый вовсе, а, скорее - никакой.
Повторять одно и тоже несколько раз может надоесть кому угодно и Вермут делал это сквозь сжатые зубы – не понимают они, что ли, что в любой момент связь может пропасть и нет времени бесконечно мусолить одно и то же? Ситуацию он обрисовал? Обрисовал. Коды назвал? Все, до единого, какие выписал!
- Хорошо. – После очередного круга рассказа, руководство решило-таки остановиться. – Чего по итогу вы хотите, товарищ Исаев?
Вермута передёрнуло – звук собственной фамилии казался ему диким.
- Вмешательства. Пришлите экспертов, поддержку… - Разводящий сам толком не продумал, что главок может сделать в такой ситуации, но было яркое ощущение, что он должен делать хоть что-то, чтобы помочь своим людям, попавшим в неординарную ситуацию.
- Не думаю, что мы можем так поступить в данной ситуации. – Руководитель прервал Вермута, и от его первоначальных слов мужчина готов был разнести станцию связи на щепки, но тот продолжил, и мужчина несколько успокоился. – Вы сами сказали, что любые попытки выбраться из Зоны пресекаются тем существом, и, если он, с Ваших же слов, имеет доступ к вашей деятельности, то где гарантии, что вход в Зону может быть безопасен?
Вероятно, он прав.
- Поэтому, сначала необходимо определить безопасные пути проникновения, а потом уже высылать подкрепление. – Вынес свой вердикт руководитель и разводящий согласно кивнул, хоть собеседник и не мог его видеть. Он поищет, раз дело того требует. – И желательно, конечно, чтобы Вы или Ваше доверенное лицо прибыли в Центр лично, с доказательствами рассказанного.
Вот тут уже сложнее. Вермут понимал, что у главка нет слова «желательно», и что оно подразумевает под собой прямой приказ прибыть, но как он прибудет? И дело даже не совсем в невозможности это сделать – как он оставит бригаду? Мужчина, конечно, периодически оставлял людей на Физика, ненадолго, пока сам отлучался по тем или иным делам в Зону. Тем не менее, уйти в рейд – это одно, а вот на Большую землю…
Быть может, тогда стоит отправить кого-то другого? Но кого? Минор, чего разводящий и опасался, на связь так и не вышел с момента своего ухода, а Физик должен оставаться в бригаде – на случай, если придется экстренно принимать дела и вступать на должность. Тем более, что вероятность такой надобности в последнее время очень сильно возросла, так что… Вермут хотел было потереть глаза пальцами, как делал обычно, если чрезмерно задумывался, но замер на полудвижении. Лучше не теребить зажившую совсем недавно рану, не хватало только ещё и от неё маяться.
Он просидел над картой весь оставшийся день – просматривал военные блокпосты, известные «Военным» проходы в Зону, и неизвестные тоже. Что делать, если отравлял людей в каждый из них, что были доступны и тогда, и на данный момент? Напрямую и под маскировкой, спонтанно и спланировано… Глупый вопрос, не требующий ответа. Конечно, пытаться отправлять через те, через которые не пробовал, но вот загвоздка – неиспользовавшаяся им территория по своему расположению принадлежала к затонской бригаде. Неизвестно, отправлял ли Ферганец своих людей на Большую землю, но, похоже, в ближайшее время представлялось возможным это узнать.
Тыкать пальцем в небо и отправлять бойцов сразу сулило не самую прекрасную перспективу, но и отсутствие контактов не предоставляло иного выбора. Как ещё ему узнать возможность прохода? Мысль поймала мужичину в тиски, когда тот любовно упаковывал карту в чехол – устройства пленных, там должны быть контакты.
Для Вермута было странным держать в плену «Наёмников». Казалось бы, хоть и разные бригады, но группировка-то одна, а, значит, они всегда должны в конфликтах находить компромисс и не прибегать к методам, которые могли бы навредить бойцам. Но, как выяснилось, могут быть ситуации, в которых поступить по-другому никак не получается. Что сделали пленные? Ошиблись и дали себя обнаружить, когда следовало просто не высовываться.
Когда группа Вермута спустилась таки в подземелье, наблюдатели дали о себе знать – хотели проникнуть следом, но тут же были схвачены. Бойцы, оставленные разводящим ещё по прибытию к подземелью для охраны входа, скрывались до определенного момента, а когда потребовалось – появились, словно из «ниоткуда», и выполнили свою функцию. Не дали наёмникам из другой бригады пройти к проходу и упаковали тех, как новогодний подарок, дабы вручить командиру по возвращению оного. Этот «подарок» было той вещью, что его немного смягчило, после неудачи в подземелье – немного, но далеко не окончательно.
Физик повернул ключ в замке, со скрежетом отодвинул один засов, второй – и дверь комнаты открылась. При большом желании, пленника не сдержит никакой в природе замок или засов, но сбегать отсюда – мысль совершенно бестолковая и заранее обреченная на то, чтобы быть провальной. Возможно, пленники это знали, оттого и сидели, привязанные к стульям, не рыпаясь и не пытаясь освободиться.
Двоих из пойманных Вермут знал – они не принадлежали изначально к бригаде Ферганца, а были бойцами его собственной, группу которых, в своё время, отправили к «Юпитеру» для работы. Было это, правда, настолько давно, что имен бойцов мужчина уже не помнил. Третьего он видел впервые и больше ничем тот не выделялся среди остальных: такой же якобы поникший взгляд, побитое лицо и отсутствующая возможность двигаться.