Я лишь мысленно хмыкнул. Леонид просто хочет, чтобы за ним осталось последнее слово, вот и несёт очевидные вещи.

Повернувшись к репортёрам, Медведев махнул им рукой; он отошёл на два шага, тут же к нему подбежали несколько советников, несколько интервьюеров, камеры защёлкали активнее…

— Ты улыбаешься как-то слишком уж широко, — заметила Илана, глядя на меня. — Думаешь, войну кланов действительно удалось отыграть назад?

— Я улыбаюсь не из-за этого, — отозвался я. — Есть… ещё одна причина.

То, ради чего я, главным образом всё это затевал. И, если я всё верно понимаю, то сейчас должен…

Телефон Иланы зазвонил; пока она с удивлением глядела на неизвестный номер, я лишь усмехнулся и протянул руку.

— Это меня.

— Что? — она чуть растерялась, но снова протянула мне аппарат.

— …ладно, ублюдок, — уже знакомый голос в трубке был спокоен — слишком показательно спокоен, чтобы я поверил в это спокойствие. — При всём при том вынужден признать, что это действительно хороший ход.

— Красивый, верно? — я глядел на то, как Медведев даёт журналистам какие-то комментарии, и улыбался. — Даже кинематографичный, наверное.

— Вот только это ничего не меняет, — заключил Нахальный всё тем же тоном — тоном яростной ненависти, заключённой в маску ледяного спокойствия, ещё крепкую на вид, но уже трещащую по углам. — Холостой ты или женатый, вряд ли сможешь долго наслаждаться семейным счастьем после моего следующего хода.

— Ну-ну, — заметил я. — Удачи.

Отключив звонок, я вернул телефон слегка растерянной Илане. Она, конечно, знала о моих проблемах с Нахальным, но, похоже, его привычка названивать своим врагам стала для неё сюрпризом. Ну, что поделать — страсть к пафосу и эпатажу в некоторых людях неискоренима.

— Нахальный? — Илана покачала головой. — Ты ведь знаешь, что он собирается устроить пресс-конференцию с глобальным разоблачением?

Я пожал плечами.

— Глобального разоблачения не будет. Его могучим оружием были кадры, где я увожу тебя со съёмочной площадки, а теперь…

Вместо ответа Илана вновь продемонстрировала мне телефон, на котором был включён канал Нахального.

«Новости сегодня удивляют, верно? Но вся эта мишура — только блеф и попытки Йошиды Распутина выкрутиться из ситуации. Наследник самого скандального клана выбирает торт на свадьбу и думает, что победил. Но мы-то знаем, что конференция состоится не смотря ни на что?

Когда Алексей Нахальный обещает людям сенсацию, он выполняет своё обещание. Сегодня, в 19.00, в редакции журнала «Вопреки»!»

Я глянул на часы. Половина седьмого, ещё успеваем.

Долбаный Нахальный. Не мог дать мне хотя бы поужинать выспаться после долгого дня. Хотя тут он прав: возьми наш любитель правды передышку, я сам бы точно так же воспользовался ей, чтобы прикончить его.

Кстати, об этом. С Нахальным пора кончать.

…эх, Нахальный, Нахальный. Жаль, я и на тебе не могу просто взять и жениться.

…редакция журнала «Вопреки». Кто вообще слышал об этом месте? Неужели сложно было подыскать что-нибудь поближе к центру, например, тот милый ресторанчик, принадлежавший Орлову?

— Ну, это своего рода культовое место среди антиклановской оппозиции, — пояснял он мне, пока мы быстро ехали по вечернему городу. — Журнал выходил всего месяца три, но успел нашуметь — вскрывал тёмные секреты кланов не хуже самого Нахального. Не знаю, сколько там было правды, а сколько домыслов, но на четвёртом выпуске главному редактору, он же единственный журналист, сломали рёбра, а фотографу подожгли дачу, и всё сошло на нет. А здание… осталось.

Я лишь мрачно покачал головой. Идиотское стремление Нахального к показухе и символизму, вот что гнало нас сейчас в эту дыру.

И не нас одних. Ехали мы медленно, то и дело стоя в пробках, и немудрено: по направлению к пустеющей редакции сейчас спешили все журналисты города, только что снимавшие нашу счастливую пару, а также те, кого там не было. Плюс во всём этом был только один: с таких могучим потоком машин уж точно не перепутаешь дорогу. Зато — тащимся как черепахи.

По пути я, скучая, обдумывал слова Кости. Сломанные рёбра и подожжённая дача? Да уж, те, кто это сделал, не церемонились. И, нужно признать, их метод сработал на ура.

Вот бы и я сейчас мог поступить так же.

Не буду врать, соблазн попросту прикопать этого долбаного Нахального где-нибудь в вечернем лесочке был довольно велик. Но даже мне, большому любителю простых решений, было предельно ясно, что в некоторых ситуациях всё же лучше… применить план похитрее.

И конкретно сейчас причин на то было множество. Например, та, что мученики — это плохо для бизнеса. Особенно когда ты только-только взялся за попытки разгрести творящийся вокруг бардак и привести дела в порядок. К тому же, совсем не в моём стиле решать проблему, не получив при этом никаких плюшек.

С таким подходом жизнь превращается в кроссворд. Ну а я не люблю кроссворды.

К тому же… Нахальный ведь не первый и не последний, кто решил вставить палки в колёса клана Распутиных, а следовательно, и в мои. И, как ни крути, далеко не самый опасный. Даже затаившиеся киллеры были опаснее его — не говоря уже про Суворовых, подозрительно молчащих японцев, которые как будто взяли тайм-аут на размышления после сорванной свадьбы. Не забываем и про таинственных «важных людей», что присылали ко мне своего подсоса. Ну и, конечно, вишенкой на торте был и оставался Теонор, любимый братишка собственной персоной.

…но будем разбираться с проблемами по очереди.

Кстати, об очереди. Мы как раз подъехали к редакции… нет, «к редакции» — это сильно сказано. Скорее, мы приблизились где-то к границе квартала, где она располагалась.

— Приехали, — чуть нервно заметил Орлов, окидывая взглядом вереницу легковушек и фургонов, уходящую вдаль. — Придётся немного пройти пешком.

Я кивнул, вылезая из машины. Машины — полбеды, были ещё и люди. Я уже различал отсюда злополучное здание редакции (обычный двухэтажный офис, ничего особенного), и видел, какое безумное столпотворение царило рядом с ним.

Журналисты в принципе — суетливый народ. А сейчас они и вовсе бегали, как муравьи, перекрикивая друг друга, щёлкая вспышками. Честное слово, даже так, в поместье Медведевых, они вели себя спокойнее. Здесь же каждому хотелось урвать свой кусочек обещанной сенсации.

— Они уже видели, каким был твой последний ход, — тихо заметил Орлов мне на ухо. — И теперь ждут от Нахального достойного ответа. Чего-нибудь такого же шокирующего, или даже ещё круче…

— Да уж, — со смешком отозвался я в ответ, протискиваясь между стоящих почти впритык автомобилей. — Нахальный сейчас — как королева этого муравейника. Только вместо муравьиных яиц высиживает сплетни.

В дверях двухэтажного офиса возник небольшой затор; судя по шуму усиленного микрофоном голоса, доносящегося изнутри, «пресс-конференция» уже началась, места на всех не хватило, и опоздавшие воевали за право хотя бы краешком прикоснуться к «великому разоблачению». Я скользнул взглядом по спинам… да, здесь не протолкаться. Пара особо буйных журналистов даже пихнули меня локтем, когда я попытался раздвинуть их и протиснуться внутрь.

— Что там такое происходит? — спокойным тоном осведомился я, пока Орлов напряжённо оглядывал толпу. Отдельные журналисты, стоящие сзади, уже заметили меня и защёлкали камерами.

— Да тихо! — шикнул кто-то из стоящих впереди. — И так ничего не слышно…

Эти на меня даже не оборачивались, вслушиваясь в голос Нахального.

— Да что не слышно-то? — настоял я?

— Ты заткнёшься или нет?!! — журналист зашипел ещё громче. — Нахальный уже начал говорить!

— Угу, я понял. Что говорит-то?

— Что у него есть доказательства виновности этого малолетнего идиота-мажора Распутина, — по-прежнему не глядя на меня, сообщил журналист; голос его выражал крайнее раздражение. — Виновности в большинстве событий последних дней. И он собирается опубликовать их…